Анализ беседы психотерапевта с клиентом.

Беседа Ирины с А. А. Пузыреем (2-ая беседа).

I. Описание работы психотерапевта.

А. А. Пузырей в беседе с Ириной использует приемы терапии Карла Роджерса, где одним из основных выступает понятие эмпатии. Терапевт старается сочувствовать клиенту, разделяя все его переживания, но при этом не отождествляя себя с ним. Терапевт создает в процессе беседы атмосферу доверия между Ириной и собой, для его поведения характерны такие приемы, как "угуканье", немного замедленный темп речи, чуть приглушенный голос etc. Терапевт полностью готов к тому, чтобы внимательно выслушать клиентку. Но при этом он ведет линию беседы сам, стараясь прояснить именно те детали, которые кажутся ему наиболее важными. Терапевт задает Ирине вопросы очень мягко, давая ей возможность полностью высказаться. Но у него всегда готов следующий вопрос, так что в беседе практически не возникает неприятных пауз или моментов, когда терапевт и клиентка говорят одновременно.
Психотерапевт очень аккуратно и ненавязчиво подводит Ирину к ответам на наиболее важные вопросы. Но если же клиентка отказывается принимать что-то в своей жизни, психотерапевт не настаивает на обязательном согласии. Он пытается подвести Ирину к той же самой проблеме с другой стороны, так, что ей становится легче принять что-то неприятное. Психотерапевт подмечает в речи Ирины некоторые противоречия и обращает на них ее внимание. Но опять же это делается мягко и ненавязчиво.
Но несмотря на видимую легкость и мягкость в поведении психотерапевта, очевидно, что он достаточно жестко задает какие-то рамки беседы. Его вопросы носят очень конкретный и определенный характер. Однако они плавно и гармонично перетекают из одного в другой и не разорваны между собой. Психотерапевт терпелив, но настойчив. Он внимательно выслушивает клиентку, не перебивает ее ни при каких обстоятельствах. Если Ирина рассказывает о своей жизни, рассказывает много и эмоционально, то терапевт только создает атмосферу заинтересованного внимания и ни в коем случае не вклинивается со своими вопросами.
Создалось такое впечатление, что Ирине более удобно было работать именно с А. А. Пузыреем. Может быть, это связано с тем, что он ведет именно так, как обычно люди представляют себе психотерапевта. Он задавал Ирине вопросы конкретно по ее проблеме, спрашивал в основном о девочке - об этом Ирине было рассказывать легче, чем о чем-либо еще. Только ближе к середине беседы он перевел разговор на обсуждение Ирины. Но и тут психотерапевт повел себя в соответствии с ожиданиями клиента - он стал расспрашивать о детстве клиентки, о ее страхах. И все-таки можно сюда, наверное, добавить еще и то, что в беседе с Картаквилом Ирине мешали определенные трудности в речи терапевта. Здесь же этот барьер был снят. А.А. Пузырей в беседе проявил глубокое сочувствие и понимание, которое было прочувствовано клиенткой. Это помогло ей раскрыться и быть более открытой.

II. Психологический портрет Ирины.

Сама Ирина характеризует себя как бесшабашную и эмоциональную. В какой-то степени муж оценивает ее похоже, только с негативным оттенком: "Ты живешь одними эмоциями, ни о чем не думаешь". Действительно, эмоциональность, может быть, даже несколько завышенная, - это одна из основных черт характера Ирины. Эмоциональность проявляется во всем - и в первую очередь, конечно, в речи. Для Ирины характерен такой словесный маркер, как слово "очень", который может говорить об эмоциональном перехлесте.
Эмоциональность время от времени выливается в некоторую несдержанность, и Ирина сама же это признает. Она способна наругаться на детей, накричать на них, хотя в принципе понимает, насколько важно ее позитивное отношение к детям. Такое впечатление, что Ирина пытается как-то компенсировать то давление, которое она испытывает от мужа. Стремление почувствовать себя сильнее, повысить собственную самооценку реализуется не лучшим образом, за счет детей.
Вообще, дети для Ирины - это своего рода отдушина. Она не получает достаточно тепла и внимания от мужа, поэтому ищет опору и поддержку именно в детях. Для Ирины важно находиться в центре внимания. Возможно, поэтому возникают такие ситуации, когда она специально может накричать на детей, зная, что они подойдут к ней мириться первые.
В конфликтах с мужем происходит что-то похожее. Когда они ссорятся, то именно Виктор всегда пытается разрешить конфликт. Он усаживает Ирину рядом с собой, спрашивает, что случилось, чем она недовольна, пытается разобраться в сложившейся ситуации. Ирина такое поведение мужа оценивает положительно, ей нравится, когда он таким образом стремится к устранению проблемы.
И в том, и в другом случае Ирина оказывается инициатором конфликта, поскольку конфликт в какой-то степени ей выгоден. Ирина постоянно требует к себе внимания; когда же происходят какие-то бытовые ссоры, она это внимание получает.
Потребность в постоянном внимании свойственна обычно подросткам. И, наверное, в случае Ирины можно говорить о том, что она находится психологически именно в подростковом возрасте. Она сама заявляет об этом, хотя и в скрытой форме, когда рассказывает о тех трудностях, которые сопровождали рождение детей. Гнетущее состояние появилось вследствие того, что Ирина не имела больше возможности выходить из дома, встречаться с друзьями, танцевать, т.е., говоря по-простому, "тусоваться". Подобное времяпрепровождение характерно опять же для подростков. В данном контексте интересен еще и тот факт, что в последнее время клиентка стремится освободиться от давления мужа, отстаивать собственную точку зрения. Желание эмансипироваться выражается, помимо всего прочего, в том, как Ирина реагирует теперь на мнительность своего мужа. Он пытается всегда и везде ограждать детей от возможных опасностей, Ирина же пробует противостоять ему в этом. Причем иногда ее поведение выглядит несколько необычно:
М: - Не давай детям ножниц!
Ж: - Нет, пусть берут ножницы!
И тому подобное. Здесь Ирина не делает собственного выбора. Она просто всегда пытается действовать "наоборот". Эта черта тоже говорит о ее состоянии как о подростковом.
Если вернуться теперь к конфликтам Ирины с мужем, то необходимо уточнить, что изначально Ирина была на стороне Виктора. Она тоже очень боялась за жизни своих детей, всячески оберегала первенца - Сережу и т.п. Ее страхи были связаны, может быть, с тем, что у нее было очень мало молока. А она считала, что ребенок обязательно должен был быть вскормлен грудью. Сережа был худеньким, плаксивым, капризным. Ирина первое время после родов болела. Все это вместе создавало гнетущее настроение. Не последнюю роль сыграл в этой ситуации страх будущего - Ирина боялась тех трудностей, которые, как ей казалось, будут сопровождать взросление Сережи.
Надо сказать еще и то, что Ирина - врач по образованию, т.е. ей слишком хорошо были знакомы все те болезни, которые могли проявиться у ребенка. Как заметил психотерапевт в беседе, у Ирины "есть общая концепция смотреть на ребенка в перспективе далеких последствий". Она уверена в том, что чем меньше ребенок болеет в детстве, тем более здоров он в дальнейшем. Может быть, какую-то роль в этих страхах сыграло то обстоятельство, что первый ребенок брата Ирины родился глухой из-за того, что его мать перенесла краснуху во время беременности. И хотя Ирина отрицает, что выбор профессии мог быть связан с этой историей, она все же признает, что чувствовала повышенную ответственность за то, что она будет виновата в болезни детей.
Спустя три примерно месяца после рождения Сережи страхи за ребенка прошли, но появились страхи, связанные с беспокойством за собственную жизнь. Это чувство тревоги, как признает Ирина, присутствует до сих пор, хотя и не такое сильное. Сама Ирина предполагает, что эта тревожность могла бы быть связана с тем инцидентом, который произошел, когда она училась в школе. Она возвращалась в темноте домой, и на нее напала ребята. Они не успели ничего сделать, но Ирина, естественно, очень испугалась. А в последствие, когда Ирина уже закончила школу, о чем-то подобном говорили у них в институте. Все это, конечно, как-то повлияло на состояние Ирины.
Страхи сопровождали Ирину долгое время после рождения первого ребенка. Кроме того, дети во многом ограничили свободу Ирины. Эти обстоятельства не могли не повлиять на то, что чувство материнства появилось у Ирины далеко не сразу. Если говорить более конкретно, то только год назад она осознала свою любовь к детям. Они стали ей по-настоящему интересны. Здесь очень хочется поставить такой вопрос: не связано ли это с тем, что Ирина стала освобождаться от давления мужа и почувствовала себя более уверенно? Она в каком-то смысле выросла, стала психологически более взрослой, ощутила себя матерью.
Ведь интересно и то, что именно на данном этапе Ирина обращается к психотерапевту, т.е. можно говорить о том, что она увидела проблему в другом свете, что и повлияло, соответственно, на принятие решения.
И теперь хотелось бы вернуться непосредственно к той проблеме, с которой приходит Ирина к терапевту. Ее беспокоит дочь, у которой время от времени появляется странное напряжение в теле, причем очевидно, что девочка напрягается произвольно. Психотерапевт в беседе выясняет, что в детстве с Ириной происходило что-то подобное. Она предполагает, что это могло быть что-то вроде детского онанизма. От тех лет осталось чувство стыда, вины, какой-то страх, что кто-то увидит и т.д. Девочку очень стыдили за такое поведение. Похоже, что это чувство стыда и ощущение того, что она делает что-то нехорошее, не покидает Ирину до сих пор. Тем не менее Ирина утверждает, что сама она не стыдит собственного ребенка. Хотя иногда спрашивает Таню: "Что ты делаешь?" В интонации, с которой произносится эта фраза явно слышится недовольство, и ребенок, конечно это чувствует. Подтверждается это тем, что остается чувство неловкости, которое мешает и Тане, и Ирине.
Стоит сказать еще и о том, что Ирина несколько изменила свое отношение к Таниному поведению после беседы с психотерапевтом. Она стала относится к этому гораздо более спокойно, попыталась расспросить девочку о том, нравится ли ей так делать и т.д. Не касаясь сейчас того, насколько это могло бы сдвинуть ситуацию с мертвой точки, хотелось бы обратить внимание на способность Ирины прислушаться к чужому мнению и услышать его. Вообще, сложилось впечатление, что Ирина, несмотря на все те трудности, которые она испытывает, - это человек, готовый к работе с психотерапевтом, готовый к каким-то личностным изменениям. Для нее действительно существует много преград. Особенно сильно ей мешают ее подростковые черты. Ирине, к примеру, чрезвычайно сложно принимать в себе и своих отношениях с близкими какие-то неприятные моменты. В связи с этим, наверное, можно сказать, что Ирине свойственен такой защитный механизм как отрицание. Но тем не менее, она пытается что-то менять в своей жизни, пусть даже добиваясь весьма скромных успехов или не добиваясь их вовсе.
Если попытаться соотнести состояние Ирины с теми стадиями психотерапевтического процесса, которые предложил Роджерс, то рискну предположить, что Ирина находится где-то на третьей стадии, когда чувства уже осознаются как таковые, а не как внешние факты, но при этом они описываются только в прошлом и в основном как плохие, неприемлемые, постыдные.